Книги: Кривой плуг, На грани разумного, Лес переполнен: NPR

Aug 24, 2023

К

Лили Мейер

Бунт — одна из величайших тем американской литературы, что имеет смысл, учитывая наше основополагающее национальное повествование о революции.

Поколение за поколением американских студентов читали о Холдене Колфилде, восставшем против окружающих его обманщиков, и об Аттикусе Финче, выступающем против предвзятых взглядов своего города. Но американские читатели ничего не потеряют, если мы отвернемся от историй о сопротивлении и энергичном неприятии остального мира.

Все три недавно переведенных произведения, представленные ниже, являются результатом актов бунта: неповиновение двух сестер в «Кривом плуге» Итамара Виейры-младшего, принуждение буржуазного адвоката говорить правду в «На грани разумного» Мирослава Крлежа и разочарованное решение жены сделать себя самостоятельно. в пустыню в романе Мару Аясэ «Лес до краев». Действительно, что может быть лучше, чем восстание, чтобы начать заговор?

Кривой плуг

«Кривой плуг», дебют бразильского писателя Итамара Виейры-младшего, открывается шокирующей сценой. Пара молодых сестер, Бибиана и Белонисия, нарушают бабушкиное правило не заходить в ее комнату и, шныряя, находят нож. Из таинственного бунтарского порыва, которому часто поддаются дети, обе девочки положили его в рот. Один практически невредим; один так сильно порезал ей язык, что она больше никогда не говорит. Виейра ждет, пока закончится первая часть романа, чтобы раскрыть, кто из них кто, хотя это вряд ли имеет значение: они достигают совершеннолетия, как пишет Джонни Лоренц в своем великолепном переводе, «говоря на одном языке».

«Кривой плуг» — это, прежде всего, обмен информацией и сотрудничество. Бибиана и Белонисия растут в черной издольной деревне, дочери акушерки и знахаря, который является «духовным отцом всей общины». Обе девочки с юных лет учатся тому, что поддерживать других или полагаться на них — это неплохо, однако женственность усложняет этот урок. Бибиана влюбляется в профсоюзного активиста, который активизирует сообщество, несмотря на то, что сопротивление землевладельцев его работе подвергает его семью опасности. Тем временем Белонисия, преследуя свое любопытство к близости, переезжает жить к грубому пьянице, который в лучшем случае ее игнорирует. Секс с ним — это «все равно, что готовить или подметать пол, просто еще одна рутинная работа», и все же Белонисия не перестает стремиться ни к удовольствию, ни к независимости. Виейра оживляет обеих сестер, но повествование Белонисии особенно непосредственное и трогательное. Для меня было бы большой честью поговорить с ней на одном языке.

На грани разумного

В 1939 году Мирослав Крлежа, ныне считающийся величайшим хорватским писателем ХХ века, был исключен из Коммунистической партии за отказ адаптировать свои произведения к стилю соцреализма. Поэтому неудивительно, что его роман 1938 года «На грани разумного», переведенный Зорой Деполо и недавно переизданный, представляет собой рассказ об отказе соответствовать «Бартлби-писарю» Германа Мелвилла — хотя его безымянный главный герой веселее, чем когда-либо Бартлби. делает.

Рассказчик Крлежа, местечковый адвокат, начинает роман, ведя «скучную и однообразную жизнь среднего буржуа». Его главным развлечением является тихое изучение «человеческой глупости», на которую, как он говорит себе, он смотрит с нежным сочувствием. Но однажды вечером на званом обеде его привязанность иссякает. Принимающий его хозяин, генеральный директор Домачинский, местный сановник и «тупой, одержимый своими словами», начинает «рассказывать веселый анекдот о том, как в 1918 году он застрелил там четырех человек, как четырех собак». Рассказчик называет его убийцей — и начинается ад. Менее чем через неделю жена рассказчика ушла от него, Домачинский подал на него в суд, а местная фабрика сплетен поставила его «посреди осиного гнезда предрассудков и бессмысленной глупости», от которой он наслаждается гораздо больше, чем можно было бы предположить.

«На грани разумного» — это очень внутренний роман, почти монолог, который не является тем типом истории, которая работает без проницательного, харизматичного главного героя, которым, к счастью, является оратор Крлежа. Как только его изгоняют из приличного общества, он начинает прославляться нонконформизмом, все время усиленно отстаивая свое право на это. Его аргументы весьма убедительны, как и то удовольствие, которое он получает от роли новоиспеченного «развратника, клеветника, любовника, разведенного по своей вине, вовлеченного в распущенность». Конечно, временами ему бывает одиноко, но, как он указывает читателю, «одиночество не является доказательством того, что он не прав». Он, конечно, прав — настолько, что, помимо того, что чтение «На грани разумного» приносит большое удовлетворение, оно вполне может помочь некоторым читателям, которые слишком хорошо себя ведут, позволить себе стать менее разумными.